Золото вайхов - Страница 91

Я безжалостно стер малопонятные записи с грифельной доски, висевшей на одной из стен, и взял в руки кусочек мела. Цаннер, видимо, имел обыкновение записывать на ней мысли, внезапно пришедшие в голову, но ничего: то, что я ему сейчас покажу, не менее важно.

На доске схематично изобразил человека с внутренними органами и начал свой рассказ. Доктор слушал сначала слегка рассеянно, но вскоре выражение лица его сменилось на крайнюю заинтересованность. Сначала я прошелся по внутренним органам, объясняя их задачи в организме человека. Функции сердца, кровеносной системы, печени, почек, поджелудочной железы, работа легких по обеспечению организма кислородом, роль мозга и нервной системы.

Затем пришло время окружающей нас среды с бактериями, вирусами, микробами и прочими инфузориями. Конечно, говорил я очень сумбурно, перескакивая с темы на тему, но главного добился: Цаннер слушал меня очень внимательно. Иногда он открывал рот, чтобы задать вопрос, но я безжалостно останавливал его, рубя воздух ребром ладони: не мешайте! Потом он попытался делать заметки на листке бумаги, но быстро оставил это занятие, чтобы ничего не прослушать.

Чуть позже я рассказал все, что знал о методах лечения и проведения операций, о лекарственных средствах. На этом я не особенно заострял внимание, пользуясь только тем, что когда-то читал или видел…

– Вот, собственно, и все, если вкратце. Извините за сумбурность, но я предупреждал вас, что совсем не специалист в этой области.

Цаннер сидел, ошарашенный потоком новой информации, вылившейся на него. Вот теперь пора окончательно его добить.

– Цаннер, вы, наверное, обратили внимание на начавшуюся стройку, что возле мельницы, на противоположном берегу реки?

Цаннер, немного придя в себя, кивнул:

– Да, конечно. Говорят разное, но никто толком не знает, что там будет.

– Признаюсь вам как на духу: есть у меня заветная мечта, мечта всей моей жизни. Заключается она вот в чем. Я хочу собрать в одном месте талантливых ученых, создать им необходимые условия, положить достойную оплату. Словом, сделать все, чтобы они могли спокойно работать и экспериментировать. Вечерами могли бы собираться вместе, чтобы устраивать дебаты и обсуждения. Я мог бы присутствовать при этом и набираться мудрости у этих людей. Нет, конечно, в первую очередь они бы работали над теми поручениями, которые буду давать им я, но и на свои собственные разработки времени будет более чем достаточно. Представляете – никаких проблем с бытом и деньгами, отличные условия жизни, один выходной в неделю, который можно использовать по своему усмотрению, в конце концов, бесплатное и очень качественное питание…

Видел бы кто, как смотрел на меня Цаннер! Всем своим видом он говорил: я ученый не из последних в Империи, только обстоятельства заставили меня практиковать в этой глуши. Но что-то мешало ему сказать это напрямую. Помучив его еще немного, я невинно спросил:

– Сами-то вы как относитесь к идее поработать в таком центре? – И тут же с сомнением добавил: – Хотя селения-то не оставишь без врача.

Цаннер вскочил на ноги:

– Да найду я сюда врача, господин барон, обязательно найду, это не проблема! А вот у меня второй такой возможности может и не быть, потому очень прошу, возьмите меня в этот ваш, как вы говорите, центр. А уж я, поверьте, не последний человек в медицине…

Я прервал его вопросом:

– Тогда расскажите, что же произошло на самом деле? Ходят слухи, что в результате ваших неудачных экспериментов гибли люди.

Если Цаннер и смутился, то виду не подал:

– Поймите, эти люди были смертельно больны, а я давал им шанс – пусть призрачный, крохотный, но шанс. Увы… – Доктор развел руками.

– Хорошо, хорошо, господин доктор, мы поговорим с вами обо всем этом позже, времени еще достаточно. На первом плане у меня все же другое. И еще: ищите себе замену, она вам понадобится. Как будете располагать свободным временем – приезжайте ко мне, побеседуем, у меня еще много есть что рассказать, да и к вам куча вопросов. Вы все-таки больше на мышках экспериментируйте, на собачках, на свинках разных.

– На мышках? – Цаннер задумался.

– А что, общепринятая практика. У нас с животными сходство значительно больше, чем нам хотелось бы думать. Возьмем тех же свиней – слышал я, что и обмен веществ у нас похожий, и процесс пищеварения, и еще что-то. Со свиньями, правда, дорого получится – где я вам столько свиней наберу? А вот с мышками самый раз, и дешево, и сердито.

Цаннер проводил меня до лошадей, даже сделал попытку помочь мне забраться на Ворона, так ему понравилась наша встреча и возможные перспективы.

По дороге я успел рассказать ему одну историю, то ли где-то услышанную, то ли прочитанную. В ней шла речь о группе врачей, у которых было что-то наподобие клуба по интересам. Они собирались по вечерам, беседовали, пили чай, вероятно, и еще что-нибудь, покрепче. И была у них своеобразная игра в угадайку. Поскольку все были практикующими докторами, а смертность в те времена была высока, они по очереди рассказывали симптомы болезни очередного своего почившего пациента и предлагали остальным поставить диагноз. Как известно, правильное определение болезни – одна из самых больших проблем в медицине. Так вот, посовещавшись и придя к общему мнению, доктора ставили диагноз. А поскольку пациент к тому времени был уже мертв и вскрытие выявило причины его смерти, их правоту нетрудно было проверить.

Так они и забавлялись, пока не заметили, что один из них стал лечить значительно успешнее своих коллег. И ему пришлось признаться, что он рассказывал симптомы болезни живых пациентов. Говорят, так и появился на свет медицинский консилиум, где ведущие специалисты ставят больному диагноз и назначают курс лечения в особо тяжелых случаях.